Вековая жизнь в научных поисках

Азад ШАРИФ

 

С Сарой ханум Ашурбейли я был знаком с раннего детства - она работала переводчиком в театральном музее, где директором был мой отец.

Это была миниатюрная, красивая женщина, любила угощать нас конфетами. Сквозь манеры, разговор, культуру проглядывало ее аристократическое происхождение.

Конечно же, я много слышал о ее необыкновенной биографии и научных трудах по истории. Однажды, несколько лет назад, она зашла к нам в редакцию «Азеринформа» со своей новой, еще пахнущей типографской краской, книгой, выпущенной издательством «Элм» - об «Экономических и культурных связях Азербайджана с Индией в средние века». Выход этого труда, богатого и интересного по научному содержанию, послужил поводом для рассказа об его авторе, человеке удивительной судьбы, об ученом, чья жизнь, как нам представляется, во многом олицетворяет историю нашего народа.

Я сидел у Сары ханум, в ее уютной, буквально заваленной книгами и картинами скромной двухкомнатной квартире в «девятиэжтажке» на проспекте Физули. Конечно, хотелось ознакомиться с ее родословной. Оказалось, отец Сары ханум, Балабек Ашурбеков, был известным бакинским нефтепромышленником, меценатом. Хозяйка дома разложила перед нами уцелевшие после многочисленных обысков, при аресте отца, альбомы со старинными фотографиями, с одной из них на нас смотрела миловидная, совсем еще юная Сара ханум.

- Мне здесь 16 лет, - уточнила она. - А это я перед отъездом в Турцию, куда наша семья вынуждена была выехать, когда Красная армия вошла в Баку. Выехали мы по официальному разрешению властей, которое нам устроил Нариман Нариманов, родственник моей мамы. А это брат Решад, он был студентом коммерческого училища. Когда началась Великая Отечественная война, он, сын «врага народа», добровольно ушел на фронт и не вернулся, погиб, ему было 28 лет. Мама до самой смерти ждала его с фронта и все собирала приданое для своей будущей невестки. Этот сундук и сейчас хранится в нашем доме.

В Стамбуле, где на некоторое время обосновалась семья Ашурбейли, Сара ханум успешно закончила французский колледж имени Жанны д‘Арк, закрепив тем самым знание французского языка, который изучала еще в Баку, как, впрочем, и немецкий. Круг интересов и увлечений Сары ханум был очень широк, она прекрасно играла на фортепиано, очень неплохо рисовала красками, особенно ей удавались акварельные работы, которые не раз завоевывали призовые места на различных конкурсах. А когда расписывали зал средневековья в Музее истории Азербайджана, Сара ханум приняла активное участие и в этом, уже как художник.

Однако успехи ни в музыке, ни в живописи не стали главным делом ее жизни. Это определилось позже, когда семья вернулась в родные края. И в 1925 году она стала студенткой факультета востоковедения бакинского университета. Тогда она и не подозревала, какие черные тучи сгущались на горизонте. Волна репрессий 30-х годов вломилась и в ее семью. Арестовали ее отца - Балабека Ашурбейли, человека незаурядных способностей, одного из известных до революции бакинских нефтепромышленников. А Сару ханум, незадолго до этого успешно закончившую историческое отделение восточного факультета университета, сняли с работы в институте истории Азербайджана. Тогда она бросилась за помощью к Рухулле Ахундову, в судьбе которого Балабек Ашурбейли сыграл немалую роль, оказывая материальную помощь, чтобы тот мог получить высшее образование. Тогда он был еще на свободе.

- Иди домой, я поговорю с Багировым, - сказал он. Ждать пришлось долго, целых два месяца. Наконец ее вызвали в ЦК, и молодому научному сотруднику сказали, что ее просьба удовлетворена, она может вернуться на работу в музей. Спустя некоторое время Рухулла Ахундов порекомендовал ей поехать на два года в Ленинград, на курсы усовершенствования в институте востоковедения в Эрмитаже.

- Теперь я поняла, зачем он посылал меня в Ленинград, - сказала нам тогда Сара ханум. - Чтобы помочь избежать участи отца. - Конечно, для научной работы в Ленинграде для Сары ханум было широкое поле деятельности, прекрасные специалисты, профессора, богатейшие материалы. Здесь она и увлеклась средневековой историей Ширваншахов, которой впоследствии посвятила много лет жизни. Но это было недолго. Едва был арестован Рухулла Ахундов, как Сару Ашурбейли срочно отозвали в Баку.

Когда она вернулась из Ленинграда и зашла в свою комнатку, где вместе с ней работали еще 5-6 молодых сотрудников, то ее охватил ужас: по комнате словно смерч прошел. Все было перевернуто, а товарищи по работе исчезли. Через несколько дней ее тоже освободили от должности научного сотрудника. Вдобавок сгустились тучи и над мужем Сары ханум, тогда директором музея истории, его сняли с работы, выдвинув в качестве одного из обвинений то, что он женат на дочери миллионера.

- Тогда мне один знакомый ученый посоветовал обратиться в ... НКВД к Сумбатову-Топуридзе. По тем временам это было безумием, но другого выхода у меня не было. Правда, некоторые друзья считали эту затею бессмысленной и опасной. И все-таки я решилась и позвонила ему.

Потом она, правда, и сама испугалась своей смелости, но дело было сделано. В те годы Сумбатов-Топуридзе был, пожалуй, самой зловещей фигурой. Несколько часов она сидела на краешке деревянной скамейки, в пустом и холодном коридоре НКВД, дожидаясь приема. Мимо нее, не глядя в ее сторону, ходили какие-то хмурые люди с папками в руках, в полувоенной форме. Их шаги гулко отдавались в напряженной тишине.

- Вдруг резко распахнулась одна из дверей, - рассказывала нам Сара ханум, - и конвой вывел в коридор немолодого человека с темными кругами вокруг глаз. Вглядевшись, она еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть, зажала рот платком. Мимо нее вели преподавателя университета Бакира Чобанзаде. Затем ее вызвали в кабинет. «Я вас слушаю..?» Небольшого роста, с голым черепом человек устремил на нее свой тяжелый взгляд. Сара ханум торопливо стала рассказывать о себе все: и кто она, и чья дочь, и что отец арестован, и они с мужем без работы...

- Если я виновата, посадите меня. Но так, как сейчас жить мы больше не можем...

Конечно, вряд ли ее слова тронули каменное сердце. Глядя на молодую женщину, он думал: «Ишь козявка. У нее отняли отцовские миллионы, вот она и требует справедливости». Только такое и могло родиться в его узкой черепной коробке, где умещалось, наверное, лишь три с половиной извилины. «Работы хочешь - получишь, только ту, которую разрешим», - бросил он. Спустя три дня в том же кабинете ей объявили: «Занимайтесь, чем угодно, но... историю забудьте». Это был суровый приговор человеку, преданному науке, самоотверженно занимавшемуся ею. Но что делать?

Долгое время Саре Ашурбейли пришлось перебиваться случайными заработками - она помогала оформлять спектакль «Шахсэнэм», который готовили к декаде в Москве, расписывала задники в театре азербайджанской драмы - пригодились-таки художественные способности, преподавала в вечерней школе. Но ночами, несмотря на усталость, работала над своими научными статьями, книгами, которые брала в библиотеках. Особенно ее интересовала средневековая история Баку.

Мужа арестовали неожиданно, прямо дома. «Я ни в чем не виноват, Сара», - успел шепнуть он на прощанье. Потом снова была безработица. Ночами вздрагивала от малейшего шороха, ей все казалось, что пришли за ней... Началась война, все стало гораздо тяжелее. Однажды вечером, придя домой, голодная и усталая - в ту квартиру, во дворе Музея истории, где жила с мужем, Сара обнаружила, что дверь на запоре, а ее вещи выброшены на улицу. Ночевать пошла к матери.

Но Сара ханум была энергичным и деятельным человеком, главное - все научные записи были на месте, без дела она не могла оставаться. Прочитав в газете, что в заочном педагогическом институте открылся иностранный факультет, решила поступить на английское отделение, захотелось и этот язык знать как следует: ведь она уже отлично владела французским, на котором училась в стамбульском колледже. Да и немецкий знала - с ним были связаны воспоминания о немке-гувернантке, частых выездах в Германию ее до революции с больной матерью, где Исмет ханум лечилась. И тут впервые за все последние годы Саре ханум крупно повезло, ей неожиданно предложили преподавать французский на том же факультете, где сама училась, тогда знающих иностранные языки были единицы.

И с тех пор, на протяжении двадцати с лишним лет, Сара Ашурбейли параллельно с наукой занималась преподаванием иностранных языков в различных бакинских вузах, ей нравилось работать с молодежью. И тут я не ударжался и спросил ее:

- Скажите, Сара ханум, это правда, что вы знаете шесть иностранных языков?

- Конечно, - ответила она. - как без них я могу изучать зарубежные источники.

А когда посчитали, то оказалось, не шесть, а семь языков, не считая азербайджанского и русского, которыми она прекрасно владела, в ее активе - английский, французский, немецкий, турецкий, арабский, персидский и латынь.

Сара ханум помнила о запрете заниматься историей, тем не менее, продолжала тайком обращаться к своему любимому делу, засиживалась в библиотеке, собирала материалы, систематизировала и обобщала их, анализировала. Исследовательская работа была завершена, и она поехала в Ленинград, где успешно защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Очерки истории средневекового Баку», получив высокую оценку крупных востоковедов страны, которые единогласно отдали свои голоса соискателю, с такой неординарной биографией. Сара ханум стала первой женщиной в республике кандидатом исторических наук...

Прошли годы, наступила «хрущевская оттепель», посмертно был реабилитирован отец, вернулся муж, и, окрыленная этими переменами в политической атмосфере страны, Сара Балабекгызы, избавившись от вечного, леденящего душу страха, в 1965 году блестяще защитила докторскую диссертацию, будучи одновременно научным сотрудником института востоковедения и истории Академии наук. Главным ее достоинством был высокий профессионализм во всем, чем она занималась: историей, рисованием, языками или музыкой. Знание семи иностранных языков помогло ей в изучении средневековых связей Азербайджана с Индией, Китаем и странами Ближнего Востока. Она широко использовала в своих трудах источники различного характера - материалы по археологии, нумизматике, эпиграфике, топонимике и по другим областям. Листая ее фундаментальный труд «Государство Ширваншахов», я насчитал свыше 1200 источников на английском, немецком, французском, арабском, персидском, турецком, хинди и других языках, на которые ссылался автор.

Казалось бы, еще совсем недавно в оперном театре научная общественность республики торжественно отметила 90-летие со дня ее рождения. На этой церемонии покойный академик Зия Буниятов сказал: «На ее долю выпало немало невзгод и несправедливых нападок. Но все это не сломило ее волю. Находились люди, понимавшие ценность ее знаний и таланта для народа, и они, часто с риском для себя, создавали ей условия для научной и педагогической деятельности». В этот день ей был вручен орден «Славы».

Она дожила и до 95 лет, и до последних дней жизни трудилась, создавая славу азербайджанской науке.